Начну издалека. Когда я говорю о танце, я имею ввиду танец в естественной среде обитания. Не постановку, не балет, не спорт. Не то, что было выращено для и ради сцены, а то что возникло и выросло само, среди обычных людей. Возникло как явление, как цветок. Просто потому, что здесь оказалась подходящая почва.
Такие танцы — подарки земли людям. Они, как цветы, как пение птиц и чистая горная река, зовут нас к жизни, творчеству и своей природе. Такие танцы не ждут от нас спортивных достижений и специального телосложения. Они живут и цветут среди людей для радости, творчества и совместности.
У каждого такого танца своя традиция, свой характер и своё послание от земли к человеку. Эдакий ключ к тому или иному качеству, аспекту, вкусу, энергетическому центру, если хотите.
Вот, например, Африка. Здесь непосредственное переживание жизни и прямой контакт с землёй. Здесь ритмы, пульсация, сила древняя, животная. Здесь ключ к своему первобытному, к своему полузверю.
Или Куба. Тут танцы, которые которые живут в тазу и нижней части живота. Тут всё про сексуальность как она есть. Витальная энергия, которая любит волнообразные, округлые движения. Сексуальность, необременённая отношениями. Такие танцы — сочные и сладкие, их хочется длить и пить. Вкусно. Но мне в них довольно скоро становится скучно.
И вот — танго. Танец, пришедший к нам из Аргентины тех времён, когда авантюристы и золотоискатели съехались со всех концов света на новую землю. Танец, в котором смешалась кровь индейцев, которые потеряли свою землю, африканцев, которых привезли колонизаторы в качестве рабов и европейцев, которые оставили свои родные земли в поисках золота и лучшей жизни. В те бурные времена в Аргентине на десяток мужчин приходились одна-две женщины, да и те скорее всего в паре.
Танго — это танец, рождённый в тоске мужчины о женщине. И речь здесь не только о сексуальном голоде и страсти, как принято говорить о танго. Речь здесь об одиночестве, об оставленной где-то родине, о расставании и тоске о близости.